Черный Стрелок 2 - Страница 39

Парень отпрыгнул назад, выдернул что-то из-за пазухи… Шлеп-шлеп! Тоже не настоящие удары – оплеухи, но голова парня мотнулась из стороны в сторону. Предмет, который он достал, со стуком упал на землю, а сам он шарахнулся назад. И остальные тоже подались назад. Похоже, конфликтовать им расхотелось.

– На хер пошли! – рявкнул Ленечка. – Бего-ом!

Команда была выполнена безотлагательно. Но раньше, чем утих топот, из-за дырки в заборе вылез Монах с автоматом под мышкой.

– Ерунда, – сказал ему Ленечка. – Шпана местная. Не люблю.

– Почему? – спросил Алексей.

– С детства. Я маленький хилый был, очень меня доставали. К тому же я – еврей.

– А это имеет значение? – удивился Алеша.

– Имеет, – подал голос Монах. – Я-то знаю.

– Ты что, тоже еврей?

Ленечка и Монах засмеялись.

– Нет, – сказал Монах. – Я как раз и был такой вот шпаной. Ну, может, маленько посмелее. Мы с Ленечкой в одном квартале жили и боксом в одной секции занимались.

– Серьезно?

– Ну! И хилый он поначалу был, это точно. Щелчком завалишь. Но гордый. А когда ты хилый и гордый, то по жизни проблем много. От чего-то приходится отказаться: либо от хилости, либо от гордости. Или от того и другого.

– Монах у нас философ, – усмехнулся Ленечка.

– Я не философ, я поэт! – заявил Монах.

Теперь засмеялся и Алеша.

А Монах обиделся.

Загудел Ленечкин телефон.

Поговорив, Ленечка заметно оживился.

– Они едут! – радостно заявил он.

– Как прошло? – поинтересовался Монах, сразу забыв об обиде.

– Свинтили всех, включая Стену. Пока все идет неплохо, а, Монашек?

– Угу. «Пока все идет неплохо», сказала бабушка, пролетая мимо десятого этажа.

– Пессимист! – Ленечка ткнул кулаком Монаха в бок, тот успел заблокировать, попытался выкрутить Ленечкину руку, но получилось наоборот.

– Тюлень хренов! – зарычал Монах, безуспешно пытаясь вывернуться.

– Отпусти его, и пошли, – сказал Шелехов. – Время.

Глава двадцать седьмая

Носилки внесли в дом, поставили на пол.

– Глазенки-то открой, не придуривайся!

Веня открыл глаза. Над ним стояли несколько мужчин. Кроме Куркова – все незнакомые.

– Посадите его, – распорядился один из них, не Курков. Значит, Курков тут не главный. Если Веню взяли сурьинские, то старшим должен быть Курок, это без вариантов. Значит, не сурьинские? А кто?

Веню отстегнули от носилок, подняли…

– Тяжелый, гад, – пожаловался один их «грузчиков».

Застенова усадили на пол, пристегнули наручниками к железной трубе.

– Здравствуй, Веня!

Застенов прищурился. Знакомое лицо… Ах ты, мать…

– Лешка!

– Да. Пожалуйста, оставьте нас одних.

– Но… – попытался возразить кто-то из присутствующих.

– Пожалуйста! – строго произнес Шелехов-младший.

И вся кодла, включая очень недовольного Куркова, вывалила из комнаты.

Веня был впечатлен.

– Может, ты и браслеты с меня снимешь? – спросил он, глядя на Алексея снизу вверх.

– Может быть. Попозже. У нас мало времени, Веня, поэтому давай определимся сразу: мы враги?

– По крайней мере, не друзья, – проворчал Застенов. – С друзьями так не обращаются. Что с деньгами?

– Пусть тебя это не волнует, – сказал Алеша. – И все вопросы – после. Сначала – ответы. Первый: где Алена?

– Далась тебе эта девка!

Шелехов присел на корточки, заглянул Застенову в глаза:

– Веня, – произнес он негромко, – я не хотел бы обойтись с тобой плохо. Я тебя уважаю и хотел бы, чтоб ты оказался на моей стороне. Когда мы разберемся с Николаем Григорьевичем…

– Что? – Застенов расхохотался. – Ну, ты сказал, Леха! Ха-ха-ха!..

– Смейся, сколько хочешь, – с кривой улыбкой проговорил Алеша, – но тебе придется нам помочь.

– Даже не рассчитывай! – сказал Застенов. – Я допускаю, что Хлебалов поступил с тобой не очень хорошо, но отчасти ты сам виноват. Он твой опекун…

– …Который сначала убил моих родителей, а потом присвоил мое имущество. Ты в курсе, что заводы отца больше мне не принадлежат?

– Да. Сочувствую тебе, но это российский бизнес. Любой на его месте поступил бы так же. Хлебалов, по крайней мере, оставил тебя в живых, вырастил, помог получить образование…

– Удивительно! – воскликнул Алеша. – Все знали, что меня ограбили… Кроме меня!

– Ты бы так и так все потерял, – возразил Застенов. – Ты был просто несмышленый… сопляк! Да ты и есть несмышленый…

– Вот тут ты ошибаешься! – перебил Шелехов. – Но давай закроем этот диспут. Сейчас все обстоит просто: ты проиграл. И выбор у тебя невелик: или помогаешь нам по собственной воле, или мы тебя заставим!

– Интересно, каким образом? – теперь настала очередь Застенова криво ухмыляться. – Пытать будете?

Алеша покачал головой.

– Я не позволил бы тебя пытать, – сказал он. – Для этого я слишком хорошо к тебе отношусь.

– Думаешь, твоих друзей это остановило бы? – осведомился Веня. – Думаешь, для них собственные шкуры, которые Хлебалов непременно подпалит, можешь не сомневаться, не дороже моей? Это ты – джентльмен, сынок, а они – реальные пацаны.

– Наверное, ты прав, – согласился Шелехов. – И в первом, и во втором случае. Веня, я даю тебе шанс. Ты сейчас звонишь Николаю Григорьевичу и докладываешь, что встреча прошла успешно. Затем сообщаешь, что тебе срочно надо ехать в Праздничное. Затем мы едем в Праздничное, забираем оттуда Надежду…

– Ты совсем наивный малый, Леха, – сказал Застенов. – Так все просто, я звоню Хлебалову и говорю: все прошло отлично, мы договорились. А сейчас я еду в Праздничное, потому что мне в голову взбрела такая блажь. И мы едем туда, преспокойно забираем оттуда жену Николая Григорьича, и все вокруг смотрят на это дело и хлопают в ладоши?